14 января стало известно о смерти поэта, публициста и журналиста Льва Рубинштейна. Рассказываем о его биографии и творчестве.
Семья, учеба, библиотека
Лев Семенович Рубинштейн родился 19 февраля 1947 года в Москве. Отец Льва, Семен Рубинштейн, по профессии был военным инженером, участвовал в строительстве железной дороги вдоль берега Северного Ледовитого океана. Детство будущий поэт провел в коммунальной квартире на Новом Арбате, затем в Мытищах. Однако некоторое время семья жила на Крайнем Севере.
«… в коммуналке, где я провел раннее детство, находиться было невозможно из-за перенаселенности», – рассказывал сам Лев Рубинштейн.
Рубинштейн окончил филологический факультет Московского заочного педагогического института (с 2006 – МГГУ им. М.А. Шолохова) и после учебы долгое время работал библиотекарем в институте. Это повлечет за собой создание нового жанра, придуманного самим писателем, «стихи на карточках».
Становление поэта. «Стихи на карточках»
Юный Лев Рубинштейн начал заниматься литературной деятельностью с конца 1960-х годов. По его собственным словам, он восторгался американским поп-артом, особенно творчеством Джона Кейджа.
Джон Кейдж – американский композитор, философ и поэт, чье творчество протекало в рамках авангарда. Известен благодаря необычной композиции «4:33», в которой музыкант не должен извлекать ни одного звука.
Сам Рубинштейн выбрал для себя путь «эстетического сопротивления» советской идеологии. Присоединился к кружку художников и поэтов, которые в будущем сформируют идею московского концептуализма. До перестройки произведения Рубинштейна печатались в самиздате, однако в 1989 году были опубликованы в сборнике «Молодая поэзия 89»
Московский концептуализм – неофициальное название течения, в рамках которого творили многие деятели искусства, среди которых работал и Лев Рубинштейн. Направление возникло к началу 1970-х годов, однако само название определил Борис Гройс в своей статье в журнале «А-Я».
Вообще по своей идее целью литературных произведений концептуализма является освобождение языка от идеологии. Алексей Конаков в своей статье пишет, что именно в московском концептуализме «политика и литература сплетаются до степени полнейшей неразличимости».
Концептуалистов как творцов интересовало устройство языка и речи, «почему слова значат то, что значат, и какова природа человеческой коммуникации». Его последователи стремились «разложить старый мир на отдельные компоненты».
Библиотечная деятельность Льва Рубинштейна не прошла даром. Благодаря ей он разработал свой собственный жанр, «картотеки», как его называл сам автор (или «стихи на карточках»).
«В рамках моего опыта этот жанр проявил живучесть, поразившую меня самого. Он оказался способным к саморазвитию и видоизменениям внутри самого себя» (Л. Рубинштейн).
В своих «карточках» Рубинштейн сочетает разные формы: и прозу, и поэзию, и драму — что сам поэт называл интержанром. Текст Льва Рубинштейна «скользит по границам жанров, как зеркальце, на короткое мгновение отражает каждый из них, ни с одним не отождествляясь».
«Каждая карточка понимается мною как универсальная единица ритма, выравнивающая любой речевой жест, будь то стихотворная строка, фрагмент уличного разговора, наукообразный афоризм, сценическая ремарка, междометие или же молчание – чистая карточка. Стопка карточек может рассматриваться и как визуальный или же манипулятивный объект. Общение с этим объектом – ритмическое перелистывание, последовательное снятие слоев (наподобие археологических раскопок), буквальное продвижение в глубь текста – это предметная метафора процесса чтения как игры, зрелища и труда».
Чтобы лучше понимать форму «карточек», обратим внимание на отрывки из стихотворения «Шестикрылый серафим» (каждая цифра — отдельная карточка; полностью стихотворение можно прочитать здесь):
(1) И ангелы бывают разные.
(2) Ну и семейка!
(3) Серьезный разговор.
(4) Серьезный разговор (продолжение).
(5) Да или нет?
…
(10) В Москве.
(11) Вот это встреча!
(12) Перстами легкими как сон…
…
(97) – Вам некуда торопиться. Вас там ждут меньше всего, можете мне поверить. – Микки встал, закурил, подошел к окну, не оборачиваясь, повторил: – Вам некуда торопиться.
…
(103) Невольно вскрикнув от внезапной боли,
Он повернулся на спину, затих…
И все вокруг затихло. Тишину
Ничто не нарушало, кроме капель
Дождя и голосов на переправе,
Торгующихся с лодочником. Тот,
Ссылаясь, очевидно, на погоду,
Накинуть требовал. Другие голоса
С ним спорили. И эта перебранка
Не кончится, казалось, никогда.
Потом он снова потерял сознанье.
И сколько так он пролежал – минуту,
Неделю, год, столетие – никто
Сказать не может. Но сияло солнце,
Когда он вновь открыл глаза и понял,
Что вновь родился…
Алексей Конаков — литературовед, критик, эссеист — верно отметил, что каждая карточка словно живет своей жизнью и «не помнит» контекста предыдущей, поэтому «благодаря хитроумному рубинштейновскому маневру мы в буквальном смысле слова оказываемся «в шкуре» стихотворения, получаем возможность непосредственно ощутить на себе колоссальный объем труда, совершаемого скрытыми поэтическими механизмами. Это поистине увлекательный и уникальный опыт», — говорит Конаков.
Литературовед Дмитрий Бавильский считает Льва Рубинштейна «сегодняшним Чеховым»:
«Лев Рубинштейн — это Чехов сегодня. Подтекста больше, чем текста, пауз — чем слов. Здесь всё в лакунах и переходах, в интенциях и провисаниях»
Лев Рубинштейн и журналистика
С 1990-х годов Рубинштейн стал работать обозревателем в «Коммерсанте», изданиях «Итоги» и «Еженедельный журнал». Лев Семенович признавался, что создал также свой «жанрик», который объединил «вспоминательную часть, какие-то истории, общие рассуждения».
Писал также колонки в «Esquire» и «Грани.ру».
Источник фотографии
В 2016 году поэт в своем интервью рассказал, что отказывается от письма на карточках. Объяснил он это архаичностью жанра:
«Времена поменялись прежде всего в том смысле, что с появлением компьютера, интернета, социальных сетей та самая «карточка» перестала быть хорошо понятным многим поколениям «носителем». Она стала архивным, отчасти музейным предметом. Сейчас писать на карточках – все равно как писать на глиняных табличках».
Произведения Льва Рубинштейна переведены на английский, польский, французский шведский и другие языки.
Признание
В 1999 Лев Рубинштейн стал лауреатом премии Андрея Белого (премия дается за особый вклад в развитие российской литературы), а в 2013 году удостоен премии «Новая словесность» (за книгу «Знаки внимания»).
