Введение


21 января члены редакции “Слово — за нами!” посетили Государственную Думу. В ходе похода была организована пресс-конференция с Сергеем Михайловичем Боярским, депутатом Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации VII и VIII созывов, первым заместителем председателя комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи, секретарем Санкт-Петербургского регионального отделения партии «Единая Россия».

Во время пресс-конференции были обсуждены такие темы, как: информационная политика ввиду мировой ситуации, иностранные социальные сети в России, будущее продвижение российских социальных сетей. Наши корреспонденты взяли интервью:

“…Министерство обороны не должно заниматься пропагандой…”

Анна Урцева

В начале специальной военной операции, наша информационная политика и контрпропаганда со стороны Министерства обороны  подвергалась критике некоторых экспертов и военных  корреспондентов. Как бы Вы оценили пропаганду Министерства обороны и  считаете ли, вы, что её нужно улучшить или модифицировать?

Сергей Боярский:
Я не вижу пропаганды, я вижу просто сухие сводки. Наверное, это правильно. Министерство обороны не должно заниматься пропагандой. Это должны быть, естественно, сухие цифры и сводки. Вопрос в другом, у нас есть огромное количество инструментов вокруг телевидения с государственным участием, множество порталов и просто отдельных связанных, обладающих информацией спикеров.

 Но я могу сказать, что очень трудно идет противостояние. Мы, конечно же, видим каждый  человека, который хочет оказаться в этой повестке, есть возможность получить разные мнения от  военкоров и различных изданий. Но на Украине с полной противоположностью. Тут ты понимаешь, что они пишут, например о том, что сбили наш самолет и пишут, что это мы сбили. В итоге, сухая сводка Министерства обороны порой вообще проходит мимо этих двух заявлений. Но информационная составляющая любого конфликта сейчас, конечно, возведена просто в крайнюю степень и идет борьба за умы, борьба за позиции, попытка на любом информационном поле создать провокацию или нужную тональность, с которой нужно столкнуться обществу.  Вот, по моему, Украина до сих пор из-за этого держится. Понимаете, как бы они понимают, что уже Артемовск почти находится в тактическом окружении. То есть когда был теракт на мосту Крымском, ну, посмотрите, какие разные тональности, у них это был праздник: ходили, фотографировались. То есть у них была четкая методичка, мы это показываем, как победу. Пока мы это видим, как теракты совершаются. И самое интересное, что их западные партнеры, которые поддерживают во всем, они тоже сказали: “Стоп, ребята, вот так вот гордиться терактами, заканчивайте мы тогда с вами, мы будем в стороне от этого”. Поэтому, вы видите, как это продолжается, к большому сожалению, обостряться. Поэтому мне сложно оценивать. 

Вообще, оценки, мне кажется, должны быть после. Сейчас слишком много попыток дать уже какие-то оценки действиям Министерства обороны, действиям ЧВК Вагнера, действиям нашей пропаганды. Я вам честно могу сказать, что я телевизор смотреть не могу. То есть вот те ток шоу, которые с утра до вечера пытаются нам разжевать то, что уже давно разворовано, наверное, они находят своего зрителя, но не в моем лице, потому что я. Ну, слава богу, есть на что отвлечься в текущей деятельности. Но для того, чтобы оставаться в повестке дня, достаточно прочитать несколько уважаемых изданий, чтобы понять картину.

“…Нравится, не нравится, но есть коллегиальное решение…”

Анастасия Стручева:

Вы упомянули про то, что депутатов попросили перестать вести аккаунты в социальных сетях, заблокированных в России: Инстаграм, Твиттер. В какой форме был этот запрет и какую законодательную базу он под собой нес? Можете рассказать?

Сергей Боярский:

Просто дали команду факсом и сказали все. Как мы можем пользоваться продуктом, который признан экстремистским?

Анастасия Стручева:

Были ли какие-то протесты?

Сергей Боярский:

Мы же субординацию соблюдаем, мы в очень четко выстроенной системе находимся. Нравится, не нравится, но есть коллегиальное решение, как у нас говорят, человек может ошибаться, а партия нет.

“…Сбербанк, ты большой молодец, Ты очень хорошая компания…”

Кирилл Фролов:

Вы сейчас сказали про то, что вы запретите передачу биометрию, частным лицам, частным структурам. Все мы пользуемся айфонами, и здесь есть функции, которые получают нашу биометрию. Как этот закон будет действовать на такой функции?

Сергей Боярский:

Никак не может. Понимаете, мы говорим про доступ к вашему счету в Сбербанке. Вы же можете без теперь без карточки подойти к банкомату, снять деньги. Вот о чем речь. И если раньше Сбербанк у себя хранил ваше изображение и ваш голос, то теперь мы говорим: “Сбербанк, ты большой молодец, Ты очень хорошая компания, но давай храниться это будет у нас в государственной системе, а мы передадим тебе векторы лица Сергея и Анатолия, и цифровой код его голоса с тем, чтобы при утечке невозможно было понять, что этот вектор принадлежит этому человеку”. 

В этом и есть  основной посыл вообще всей структуры безопасности, использования современных данных, чтобы это был набор неких символов, не привязанные к конкретному человеку, тогда и при утечке, понимаете, нельзя будет воспользоваться тем, потому что никто не поймет этот набор цифр и кому раньше тот принадлежал. То же самое в объединении огромного количества всяких баз для удобства пользования государственными услугами. 

Кирилл Фролов:

Понимают ли  госкомпании, что если, к примеру, у них снова произойдет слив, который был не так давно у базы данных московских школ, что им за это что-то грозит, например, будут облагаться штрафами или какие то иные средства?

Сергей Боярский:

Мы думаем, что уголовные дела, в конечном счете, для такого рода утечек будут. И мало того, мы хотим в перспективе, на самом деле наказывать не только тех, кто условно продает эти данные и тех, кто покупает по принципу, как сейчас ты за покупку, может хочешь их использовать не для условного фронта или мошенничества, а для рассылки какого то своего коммерческого предложения. Но вы же видите, что заливают этими звонками смсками стоматологии, там, не знаю, спортивные клубы. Нас все время куда то перепродают. То есть как то вычисляют пол, возраст, ему потенциально, наверное, уже пора зубы лечить, начинают тебя забрасывать предложениями по имплантации. Мы хотим, чтобы это было, как скупка краденного. То есть если ты решил недобросовестно украденную информацию купить или просто получить, то будь добр, тоже держать это. Но в любом случае я могу сказать, что такие сервисы государственные, конечно, меньше подвержены, чем все таки  ФСБ. Там совершенно другие уровни и подход другой безопасности. А коммерция в виду того, что это болезнь роста, они все время хотят развиваться, умножаться.


То есть в современном мегаполисе уже настолько большое подспорье для правоохранительных органов, когда и в транспорте, и на улицах есть веб камеры, которые позволяют быстро обнаружить подозреваемого или машину по номерам, как она двигалась, куда, когда выходила, где останавливалась.

Корреспонденты: Анна Урцева, Анастасия Стручева, Кирилл Фролов